122 года назад, 30 мая 1896 года произошла печально знаменитая давка на Ходынском поле во время торжества по случаю коронации императора Николая II.
По беспечности властей, место для гуляний выбрали крайне неудачно. Ходынское поле, испещрённое глубокими рвами, ямами, траншеями, сплошь брустверах и заброшенных колодцах, было удобно для военных учений, а не для праздника с многотысячными толпами. Причём перед праздником не были приняты экстренные меры по улучшению поля, власти ограничились косметическим обустройством. Погода была отличная, и «предусмотрительный» московский люд, привлеченный слухами о подарках и раздаче ценных монет, решил провести ночь на Ходынском поле, чтобы первыми попасть на праздник. Ночь была безлунная, а люди все прибывали, и, не видя дороги, уже тогда стали попадать в ямы и овраги. Образовалась страшная давка.
Самый большой ров был сразу за царским павильоном – единственным уцелевшим зданием со времен промышленной выставки. Овраг был примерно 70 метров в ширину и 200 метров в длину местами с отвесными стенами. На противоположной от царского павильона стороне рва практически на самом его краю расположились будки, в которых должны были раздаваться обещанные Николаем II по случаю коронации подарки.
К 5 часам утра на Ходынском поле собралось не менее 500 тысяч человек. Именно ров, где собралась часть людей жаждавших поскорее добраться до царских гостинцев, и стал главным местом трагедии. «До утра посидим, а там прямо к будкам, вот они, рядом!», – так говорили в толпе.
Молва о царских подарках шла задолго до торжеств. Один из сувениров – белая эмалевая кружка с императорским вензелем – предварительно был выставлен напоказ в магазинах Москвы. По свидетельству современников, многие пошли на праздник исключительно ради столь желанной кружки. Подарочные наборы оказались весьма щедрыми: кроме упомянутой кружки в них присутствовали сайка, полфунта колбасы (примерно 200 гр.), вяземский пряник и мешочек сладостей (карамель, орехи, леденцы, чернослив), также устроители мероприятий собирались в толпе разбрасывать жетоны с памятной надписью. Всего предполагалось раздать 400 000 подарочных кульков, кроме этого посетителей торжеств ожидали 30 000 ведер пива и 10 000 ведер мёда. Желающих получить бесплатные угощения оказалось больше чем рассчитывали.
Торжественные гуляния были назначены на 18 мая 1896 года (по старому стилю), а в 10 утра планировалось начать раздачу сувениров. По воспоминаниям очевидцев, к рассвету все вокруг заволокло туманом, в толпе была ругань, драки – многие люди были раздражены от усталости и нетерпения. Несколько человек умерло еще до восхода солнца.
Едва начало светать, как неожиданно по толпе пронесся слух, что подарки уже распределяют между «своими», и полусонный народ оживился. «Вдруг загудело. Сначала вдали, потом кругом меня… Визг, вопли, стоны. И все, кто мирно лежал и сидел на земле, испуганно вскочили на ноги и рванулись к противоположному краю рва, где над обрывом белели будки, крыши которых я только и видел за мельтешащимися головами», – писал очевидец трагедии публицист Владимир Гиляровский.
1800 полицейских, отряженных для обеспечения порядка, были смяты обезумевшей толпой. Ров оказался смертельной ловушкой для многих, кто туда попал. Народ все напирал, а оказавшиеся внизу просто не успевали выбраться с противоположной стороны. Это была спрессованная масса воющих и стонущих людей. Раздатчики сувениров, думая оградить себя и ларьки от нашествия толпы, стали в нее бросать кульки с подарками, но это лишь усилило сутолоку.
Гибли не только упавшие на землю – некоторые из устоявших на ногах были не в силах сопротивляться давлению толпы. «Стоящий возле меня, через одного, высокий благообразный старик, уже давно не дышал, – вспоминает Гиляровский, – он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами».
Давка продолжалась около 15 минут. О событиях на Ходынке доложили московскому начальству, и к полю по тревоге помчались казацкие подразделения. Казаки как могли, разгоняли толпу, и, по крайней мере, не допустили дальнейшего скоплении народа в опасном месте.
В короткие сроки место трагедии очистили, и к 14 часам дня уже ничто не мешало новоиспеченному императору принимать поздравления от народа. Программа продолжала выполняться: в дальних будках раздавали подарки, а на эстраде звучали оркестры.
Пред Николаем встал сложный вопрос: вести торжества по намеченному сценарию или веселье остановить и по случаю трагедии праздник превратить в торжество печальное, поминальное. «Толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружки, — отметил Николай в дневнике, — наперла на постройки, и тут произошла давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около тысячи трехсот человек. Я об этом узнал в десять с половиною часов… Отвратительное впечатление осталось от этого известия». Однако «отвратительное впечатление» не заставило Ники остановить праздник, на который со всех концов света съехалось множество гостей, и были потрачены крупные суммы. Тем более, император не мог отменить бал у французского посла – для России было очень важно подтвердить союзнические отношения с Францией.
По окончательным данным, жертвами давки на Ходынском поле стали 1960 человек, а более 900 человек получили травмы и увечья. Причиной смерти большинства погибших, говоря современным языком, была «компрессионная асфиксия» (удушения от сдавливания грудной клетки и живота).
Сделали вид, что ничего особенного не случилось. Тела прибрали, все было замаскировано и сглажено. Праздник над трупами, по выражению Гиляровского, шел своим чередом, поскольку Николай II заявил, что, хотя катастрофа и есть величайшее несчастье, но оно не должно омрачать праздник.
В России и за рубежом, несмотря на красоту и роскошь торжеств, некоторый неприятный осадок остался. Ходынская катастрофа приобрела символическое значение, стала своего рода предостережением для Николая. С этого момента началась цепь катастроф, которые имели на себе кровавый оттенок Ходынки, что в итоге привело к двум революциям 1917 г.
Закончу описание трагедии стихотворением Константина Бальмонта, которое поэт в 1907 г. посвятил Николаю II.
Наш Царь — Мукден, наш Царь — Цусима,
Наш Царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.
Наш Царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, - час расплаты ждёт.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот.
Источник
По беспечности властей, место для гуляний выбрали крайне неудачно. Ходынское поле, испещрённое глубокими рвами, ямами, траншеями, сплошь брустверах и заброшенных колодцах, было удобно для военных учений, а не для праздника с многотысячными толпами. Причём перед праздником не были приняты экстренные меры по улучшению поля, власти ограничились косметическим обустройством. Погода была отличная, и «предусмотрительный» московский люд, привлеченный слухами о подарках и раздаче ценных монет, решил провести ночь на Ходынском поле, чтобы первыми попасть на праздник. Ночь была безлунная, а люди все прибывали, и, не видя дороги, уже тогда стали попадать в ямы и овраги. Образовалась страшная давка.
Самый большой ров был сразу за царским павильоном – единственным уцелевшим зданием со времен промышленной выставки. Овраг был примерно 70 метров в ширину и 200 метров в длину местами с отвесными стенами. На противоположной от царского павильона стороне рва практически на самом его краю расположились будки, в которых должны были раздаваться обещанные Николаем II по случаю коронации подарки.
К 5 часам утра на Ходынском поле собралось не менее 500 тысяч человек. Именно ров, где собралась часть людей жаждавших поскорее добраться до царских гостинцев, и стал главным местом трагедии. «До утра посидим, а там прямо к будкам, вот они, рядом!», – так говорили в толпе.
Молва о царских подарках шла задолго до торжеств. Один из сувениров – белая эмалевая кружка с императорским вензелем – предварительно был выставлен напоказ в магазинах Москвы. По свидетельству современников, многие пошли на праздник исключительно ради столь желанной кружки. Подарочные наборы оказались весьма щедрыми: кроме упомянутой кружки в них присутствовали сайка, полфунта колбасы (примерно 200 гр.), вяземский пряник и мешочек сладостей (карамель, орехи, леденцы, чернослив), также устроители мероприятий собирались в толпе разбрасывать жетоны с памятной надписью. Всего предполагалось раздать 400 000 подарочных кульков, кроме этого посетителей торжеств ожидали 30 000 ведер пива и 10 000 ведер мёда. Желающих получить бесплатные угощения оказалось больше чем рассчитывали.
Торжественные гуляния были назначены на 18 мая 1896 года (по старому стилю), а в 10 утра планировалось начать раздачу сувениров. По воспоминаниям очевидцев, к рассвету все вокруг заволокло туманом, в толпе была ругань, драки – многие люди были раздражены от усталости и нетерпения. Несколько человек умерло еще до восхода солнца.
Едва начало светать, как неожиданно по толпе пронесся слух, что подарки уже распределяют между «своими», и полусонный народ оживился. «Вдруг загудело. Сначала вдали, потом кругом меня… Визг, вопли, стоны. И все, кто мирно лежал и сидел на земле, испуганно вскочили на ноги и рванулись к противоположному краю рва, где над обрывом белели будки, крыши которых я только и видел за мельтешащимися головами», – писал очевидец трагедии публицист Владимир Гиляровский.
1800 полицейских, отряженных для обеспечения порядка, были смяты обезумевшей толпой. Ров оказался смертельной ловушкой для многих, кто туда попал. Народ все напирал, а оказавшиеся внизу просто не успевали выбраться с противоположной стороны. Это была спрессованная масса воющих и стонущих людей. Раздатчики сувениров, думая оградить себя и ларьки от нашествия толпы, стали в нее бросать кульки с подарками, но это лишь усилило сутолоку.
Гибли не только упавшие на землю – некоторые из устоявших на ногах были не в силах сопротивляться давлению толпы. «Стоящий возле меня, через одного, высокий благообразный старик, уже давно не дышал, – вспоминает Гиляровский, – он задохся молча, умер без звука, и похолодевший труп его колыхался с нами».
Давка продолжалась около 15 минут. О событиях на Ходынке доложили московскому начальству, и к полю по тревоге помчались казацкие подразделения. Казаки как могли, разгоняли толпу, и, по крайней мере, не допустили дальнейшего скоплении народа в опасном месте.
В короткие сроки место трагедии очистили, и к 14 часам дня уже ничто не мешало новоиспеченному императору принимать поздравления от народа. Программа продолжала выполняться: в дальних будках раздавали подарки, а на эстраде звучали оркестры.
Пред Николаем встал сложный вопрос: вести торжества по намеченному сценарию или веселье остановить и по случаю трагедии праздник превратить в торжество печальное, поминальное. «Толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружки, — отметил Николай в дневнике, — наперла на постройки, и тут произошла давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около тысячи трехсот человек. Я об этом узнал в десять с половиною часов… Отвратительное впечатление осталось от этого известия». Однако «отвратительное впечатление» не заставило Ники остановить праздник, на который со всех концов света съехалось множество гостей, и были потрачены крупные суммы. Тем более, император не мог отменить бал у французского посла – для России было очень важно подтвердить союзнические отношения с Францией.
По окончательным данным, жертвами давки на Ходынском поле стали 1960 человек, а более 900 человек получили травмы и увечья. Причиной смерти большинства погибших, говоря современным языком, была «компрессионная асфиксия» (удушения от сдавливания грудной клетки и живота).
Сделали вид, что ничего особенного не случилось. Тела прибрали, все было замаскировано и сглажено. Праздник над трупами, по выражению Гиляровского, шел своим чередом, поскольку Николай II заявил, что, хотя катастрофа и есть величайшее несчастье, но оно не должно омрачать праздник.
В России и за рубежом, несмотря на красоту и роскошь торжеств, некоторый неприятный осадок остался. Ходынская катастрофа приобрела символическое значение, стала своего рода предостережением для Николая. С этого момента началась цепь катастроф, которые имели на себе кровавый оттенок Ходынки, что в итоге привело к двум революциям 1917 г.
Закончу описание трагедии стихотворением Константина Бальмонта, которое поэт в 1907 г. посвятил Николаю II.
Наш Царь — Мукден, наш Царь — Цусима,
Наш Царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.
Наш Царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, - час расплаты ждёт.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот.
Источник
Комментарии
Отправить комментарий
Можно использовать теги форматирования: жирный <b></b>, курсив <i></i> и <a href="...">...</a>.